Марк Азов - «Мир приключений» 1987 (№30) [Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов]
Человек и техника вызревали одновременно. Летом 1959 года, когда медики размышляли над тем, каким же требованиям должен отвечать космонавт, в КБ Королева думали, каким требованиям должен отвечать корабль, и заканчивали оформление технической документации на изготовление экспериментальных беспилотных аппаратов.
В будущем корабле Королев стремился воплотить свое многолетнее конструкторское кредо: абсолютную надежность. Вся внутренняя логика аппарата была подчинена единой цели: насколько это возможно, облегчить человеку проникновение в мир чуждый, а главное — неизвестный ему. В своем докладе на научном симпозиуме по истории ракетно-космической науки и техники, посвященном 20-летию космической эры, нынешний руководитель подготовки советских космонавтов, летчик-космонавт СССР дважды Герой Советского Союза генерал-лейтенант авиации В.А.Шаталов как раз говорил об этом:
— Несмотря на солидный объем предварительных исследований и экспериментов, перед первым полетом человека все же существовали серьезные опасения, касающиеся возможного нарушения психофизиологического состояния космонавта и его работоспособности. Эти опасения нашли отражение в конструкции космического корабля. Так, наряду с обеспечением возможности ручного управления системами корабля была создана система полностью автоматизированного управления кораблем, обеспечивающая выполнение всей программы полета от старта до посадки. Кроме того, обеспечивалось дублирование всех основных систем корабля.
15 мая, в день, когда космонавты вернулись в Москву после парашютных прыжков, на Байконуре стартовал первый “Восток”. На нем не было еще теплозащитной обмазки — сверхзвуковые аэродинамические трубы еще проверяли расчеты тепловых потоков, сделанные в лаборатории академика Георгия Ивановича Петрова. Не было еще на этом первом “Востоке” и парашютной системы, ее срочно “доводили” в НИИ Федора Дмитриевича Ткачева. Не было катапульты — над ней работали в ЛИИ и в КБ Семена Михайловича Алексеева. Возвращение этого корабля на Землю не предусматривалось. Королев хотел лишь проверить в реальной обстановке все системы, обеспечивающие собственно полет в космосе, включая систему ориентации, разработанную в отделе Бориса Викторовича Раушенбаха, тормозную двигательную установку, созданную в КБ Алексея Михайловича Исаева, и автоматику разделения отсеков космического аппарата. За сутки до посадки корабля инженеры Раушенбаха нащупали изъян в основной системе ориентации. Раушенбах предупредил Королева о возможном отказе и предложил запасной вариант: ориентация по Солнцу. Королев заупрямился, он не любил отступать от расчетных режимов, хотелось, чтобы все было “как положено”. Инфракрасная вертикаль ориентации не сработала. Корабль развернуло соплами назад, и когда включилась тормозная установка, она начала не тормозить, а разгонять его. “Восток” ушел на более высокую орбиту. Команда на разделение прошла, но назвать этот первый пуск удачным было, конечно, нельзя. Все ожидали, что СП (так называли за глаза Главного конструктора) будет в великом гневе. Но он обманул эти ожидания.
— Мы возвращались с работы вместе с С.П.Королевым на машине, — вспоминал его заместитель Константин Давыдович Бушуев. — Не доезжая квартала до его дома, Сергей Павлович предложил пройтись пешком. Было раннее московское утро. Он возбужденно, с каким-то восторженным удивлением вспоминал подробности ночной работы. Признаюсь, с недоумением и некоторым раздражением слушал я его, так как воспринял итоги работы, как явно неудачные! Ведь мы не достигли того, к чему стремились, не смогли вернуть на Землю наш корабль. А Сергей Павлович без всяких признаков раздражения увлеченно рассуждал о том, что это первый опыт маневрирования в космосе, перехода с одной орбиты на другую, что это важный эксперимент, и в дальнейшем необходимо овладеть техникой маневрирования космических кораблей, и какое это большое значение имеет для будущего. Заметив мой удрученный вид, он со свойственным ему оптимизмом уверенно заявил: “А спускаться на Землю корабли, когда надо, у нас будут! В следующий раз посадим обязательно…”
Этот эпизод иллюстрирует важнейшую черту стиля работы великого конструктора. В современнейшую технику он переносил постулат классической науки: “Отрицательный результат — это тоже результат”. Он был убежден в справедливости слов мудрого француза Ларошфуко, который утверждал: “Не бывает обстоятельств столь несчастных, чтобы умный человек не мог извлечь из них какую-нибудь выгоду, но не бывает и столь счастливых, чтобы безрассудный не мог обратить их против себя”. Он понимал, что отказы техники возможны, но всегда искал способ использовать этот негативный опыт для ее совершенствования. У Королева были неудачи, но у него не было повторных неудач.
Отказ носителя на участке выведения 23 июля отодвинул следующий старт на 19 августа. И тогда Королев не обманул Бушуева: второй “Восток” благополучно приземлился. Впервые из космоса вернулись живые существа — собаки Белка и Стрелка, две крысы, 28 мышей и целый рой мух-дрозофил. Все, казалось бы, было хорошо, но ответственный за биологическую программу Владимир Иванович Яздовский ходил мрачным. Государственной комиссии он доложил данные телеметрии: на четвертом витке Белка билась, ее рвало. Яздовский считал, что первый полет человека должен быть одновитковым. Большинство членов Государственной комиссии соглашалось с ним.
1 декабря 1960 года новым пуском корабля с животными Королев хочет закрепить достигнутый успех, но терпит неудачу: неполадки в тормозной установке приводят “Восток” на нерасчетную траекторию спуска. Через три недели носитель “недостаскивает” корабль на орбиту, в начале работы третьей ступени спускаемый аппарат отделяется по аварийной команде и благополучно приземляется вместе со всей своей живностью. И снова упорные поиски гарантий, исключающих возможность повторения осечки, и снова анализ всех положительных факторов, которые укрепляют веру в будущую победу.
Королев не торопится. Никто не определял Главному конструктору количество экспериментальных полетов космического корабля. Королев работал по графику, им же составленному, а затем утвержденному в вышестоящих инстанциях. Его не упрекали за неудачи, не подгоняли в работе. Ему доверяли. И именно ответственность перед самим собой, перед людьми, которые крепко верили ему и тоже, как и он, не жалели ни времени, ни сил для общей победы, именно доверие партии и правительства, которое он ощущал постоянно, обязывали его победить. Выговоры были бы бессмысленны, потому что наказать его больше, чем он наказывал сам себя, было невозможно.
